Как младший брат влияет на развитие сестры. Взаимоотношения между братом и младшей сестрой. Братья и сестры: дружная компания

С кем ты, БРАТ? Погиб поэт! Невольник чести. Пал, оклеветанный молвой. Ставил он нам большое наследие. Брат, Война, Груз-200, Жмурки, Кочегар… Весь тот кошмар, в который нас ввергли младореформаторы и братаны он показывал нам под лупой, открывал наши, склеившиеся от

Психологи утверждают, что во взаимоотношениях между старшим братом и младшей сестрой происходит определенная динамика. Модели таких взаимоотношений часто показывают в телевизионных шоу. Девочка гуляет со своими друзьями, а старший брат за ней присматривает и всячески ее защищает. Сестра может всегда обратиться к старшему брату за советом. Сначала между ними бывают ссоры и разногласия, но уже через несколько минут они готовы стоять друг за друга горой – в том числе и перед родителями. И родители могут подтвердить, что во многом это правда. Когда дети играют во дворе, брат часто заступается за сестру, а, когда брат выступает за школьную футбольную команду, сестра становится главной болельщицей и не пропускает ни одной игры.

На правах старшего брат учит сестру отличать правильное поведение от неправильного. Иногда он даже чересчур воспитывает сестру. В свою очередь, для сестры брат становится объектом обожания. Она хотела бы играть с ним и проводить больше времени, но из-за разницы в возрасте обычно этого не происходит.

Такие взаимоотношения брата с сестрой начинаются еще в детстве и продолжаются на протяжении долгих лет. Им нравится быть в компании друг друга. Они веселятся, вместе смотрят фильмы и играют в компьютерные игры. Когда у кого-то из них появляется какое-либо достижение, обычно первым об этом узнает брат или сестра.

Многие женщины и девушки сходятся во мнении о том, что существует множество преимуществ для девочек, которые возможны только тогда, когда у них есть старший брат. Рассмотрим некоторые из них.

1. Старший брат учит вас разбираться в спорте

Благодаря старшему брату вы не только знаете правила игры в футбол, в которых никогда не разобрались бы сами, но и основные команды. Со старшим братом вы даже начинаете узнавать в лицо звезд футбола.

2. Старший брат учит вас быть жесткой в ситуациях, когда это нужно

Если бы в детстве не было всех этих конфликтов с братом и хулиганских выходок с его стороны, вы бы никогда не научились стоять за себя в трудных ситуациях.

3. В будущем вам легче строить романтические отношения, потому что вы уже многое знаете о мужском мышлении

Если парень вместо романтического ужина предлагает вам посмотреть вместе с ним футбол по телевизору – вы, вероятно, не выйдете из себя. Для других же девушек, у которых нет старшего брата, это может стать концом света.

4. Вы знаете, какой бы вы были, если бы были мужчиной

Наверное, каждая девушка хоть раз задумывалась об этом, и только те, у кого есть старший брат, знают об этом наверняка.

5. У вас есть с кем интересно провести время во время семейного отпуска

Не говоря уже о том, что вам всегда достается право выбрать место в автобусе.

6. Старший брат всегда скажет вам правду

Когда вы хотите, чтобы вас поддержали и сказали, что вы самая лучшая, несмотря ни на что, вы идете к родителям. Но, когда вам нужно честное мнение по какому-либо поводу, лучше обратиться к брату.

7. Но в тоже время старший брат первым сделает вам комплимент, когда вы будете выглядеть неотразимо

Когда вы будете собираться на свидание, возможно, вам потребуется взгляд со стороны.

8. Старший брат предостережет вас от ссор с родителями, потому что он уже сам бывал в подобных ситуациях

Благодаря советам брата вы знаете, что можно говорить родителям, а что неизбежно приведет к ссоре. Он испытал это на своем опыте.

9. Старший брат будет защищать вас перед родителями

При этом он может говорить, что вы приносите ему одни неприятности, но, когда это необходимо, брат станет на вашу сторону.

10. Старший брат всегда поможет вам донести тяжелые сумки

С ним любое путешествие или поход в магазин будет вам не в тягость.

11. Вам всегда есть кому «поплакаться в жилетку»

Хотя он может говорить, что ненавидит, когда девушки плачут (и это действительно может быть так), он всегда выслушает вас, если вам это будет нужно.

12. Вы всегда можете получить от старшего брата искренний совет

Когда брат советует вам что-то, вы понимаете, что он говорит это вам искренне, не из чувства зависти или ревности.

13. У вас есть кем гордиться

Когда ваш брат достигает успехов в чем-то, вы испытываете за него гордость и хвастаетесь перед своими друзьями. Во многом старший брат становится для вас примером для подражания.

14. Старший брат всегда вас защищает, независимо от ситуации и места

Младшие сестры часто слышат от своих братьев, что те готовы наказать любого, кто обидит их сестру. И даже когда брат живет своей жизнью, он готов приехать к вам даже среди ночи, если вам что-то угрожает.

15. Со старшим братом вы можете разговаривать всю ночь напролет

У многих братьев и сестер есть общие темы, о которых они могут разговаривать всю ночь. И это становится приятным воспоминанием на всю жизнь.

16. У вас есть лучший друг, который всегда рядом

Иными словами, отношения между старшим братом и младшей сестрой – это нечто особенное. Эти отношения полны нежности и любви. Часто даже во взрослой жизни, когда у каждого появляется своя семья и своя жизнь, брат и сестра остаются лучшими друзьями и во всем поддерживают друг друга.

Разумеется, любящие папа и мама понимают, что в каждом своем ребенке нужно видеть, прежде всего, уникальную личность, находить силы для развития именно его индивидуальных способностей, вне зависимости от того, чем занимаются другие дети. И главное – находить время для общения с каждым ребенком отдельно от других, чтобы установить контакт и близкие взаимоотношения. Но все же любому родителю интересно узнать о наиболее уязвимых сторонах семейной иерархии, чтобы обратить большее внимание на одних детей и поддержать других.

Первый блин комом

Если выбирать между положением старшего и младшего в семье, мне кажется, последнему гораздо проще. Потому что если следом за старшим рождается брат-сестра, на первенца не хватает времени и сил, а если, наоборот, он остается несколько лет в одиночестве, то ему уделяют слишком много внимания. Папа и мама, бабушки и дедушки – все кидаются ВОСПИТЫВАТЬ единственного, старшего. Но зато именно его любят «один на один». Он ни с кем не делит ни родителей, ни вообще всех родственников. К нему испытывают какое-то особое чувство – когда рождается первенец, все остальные дела по сравнению с его появлением становятся мелкими и третьестепенными.

Говорят, что «первый ребенок – последняя кукла». Но чаще на ум приходит все же другая поговорка – о «первом блине комом»: не так одевают-пеленают, не так кормят-поят, не так укладывают спать. С другой стороны, именно с первым ребенком мамы и даже папы внимательно читают умные книжки, спрашивают совета у более опытных родителей, именно первого водят к врачам, делают массаж и показывают специалистам. С ним ежедневно гуляют в парке и ходят в группы раннего развития. Иногда, правда, до такой степени, что когда приходит время записываться в школу, он сообщает, что уже устал учиться.

Говорят, что детство первого заканчивается тогда, когда рождается следующий. Мама родила братца и теперь думает, что старший должен ей помочь – «принеси памперс, подай соску, выброси-сходи-поиграй-погуляй-купи…» Дальше больше. Со мной в палате лежала мамочка, которая попросила старшего двадцатилетнего сына забрать ее из роддома – мол, папа занят на работе, а ты заезжай, забери. Все родители ждут от старшего ребенка помощи и поддержки. И в этом нет ничего плохого. Ребенок растет ответственным, он помогает родителям. Недаром по статистике чаще всего старшие девочки из многодетных семей становятся педагогами или медиками. Организованность, умение наладить контакт, творческое начало – вот чему учит положение старшего.

Дети часто радуются возможности участвовать «во взрослой жизни». В определенном возрасте «помощь родителям» воспринимается с большим удовольствием, но всем родителям следует помнить, что отнести в помойку грязные подгузники с острым чувством новизны можно раз или два, такая помощь довольно быстро приедается, а чувство, что мама теперь уже «не его», растет с каждым днем. С появлением маленького «конкурента» старший начинает буквально «душить» вопросами: а ты меня любишь, а кого больше, а почему ты его поцеловала три раза, а меня? Вновь вспыхивает страсть к соске и бутылке. Чувство ревности и во взрослом состоянии, особенно если число детей в семье не превысило двух, бывает тяжело подавить. Даже если разница между детьми приличная, то родители все равно вынуждены отвечать на вопросы подросших старших: «а почему ты к нему на елку идешь, а ко мне не ходила», «а почему ему устраиваются Дни Рождения, а мне нет». Знакомый мальчик 14 лет всегда обижается, если ему не покупают «чупа-чупс», как его трехлетнему братцу.

Ученые-революционеры-крестоносцы

Мальчикам как-то вообще не везет. Их сразу спешат представить всем окружающим «наследниками», возникает лишь один вопрос: чего? В старой доброй Англии была хорошая поговорка: «История этой страны написана младшими сыновьями», потому что именно старшим доставался титул, деньги, власть, а младшим приходилось крутиться и самим устраиваться в жизни. Именно они отправлялись в крестовые походы, осваивали новые земли и завоевывали чужеземные страны.

В центре Риги до сих пор есть Дом Черноголовых, украшенный рельефом католического святого Маврикия, который был чернокожим мавром, младшим сыном в своей семье. Этого святого избрало своим покровителем Братство Черноголовых – младших сыновей знатных семейств, которые во времена майората своими деловыми начинаниями обеспечили процветание Ганзы – союза балтийских торговых городов. Но майорат давно в прошлом – неделимость наследства осталась в средних веках. Сейчас, говоря о наследнике, люди имеют в виду другое. Скажем, поступает в школу первый ребенок, и на него смотрят как на представителя семьи – как он будет вести себя, учиться, и соответственно, чего ждать от его младших братьев и сестер. По старшему судят об остальных детях и о семье в целом.

Существует интересная теория: старшие дети, которым подсознательно родители делегируют часть своих полномочий («Приглядывай за братом», «Зайди к сестре в класс, посмотри, нет ли там ее учебника», «Забери из школы, покорми обедом» и т.д.), становятся хранителями традиционных родительских ценностей. Младшие же, наоборот, новаторы и революционеры, им принадлежат открытия в науке и искусстве – вспомним Иоганна Себастьяна Баха и Дмитрия Менделеева. Эта теория была бы красивой и стройной, если Исаак Ньютон и Альберт Эйнштейн не были старшими сыновьями в семьях, и таких примеров – множество.

Младшие дети часто инфантильнее старших – от них уже не так много требуют, возможно потому, что у родителей уже не так много сил, младшим больше прощают. Даже во взрослой жизни они как будто ждут, что их проблемы кто-то решит. Старшие же часто рассчитывают лишь на себя и более объективно оценивают реальность. С другой стороны, младшие дети с раннего детства знают, что старший брат или сестра – физически сильнее их, поэтому им проще научиться договариваться, чем добиваться своего силой. Позднее, став взрослыми, «младшенькие» часто проявляют хорошие коммуникативные навыки – умение договориться, уступить, пойти на компромисс.

Впрочем, далеко не все споры между старшими и младшими – будь они одного пола или разных – удается решать при помощи слов. Драка между братьями-сестрами – явление достаточно распространенное. Причем выяснить, кто виноват в произошедшем чаще всего невозможно: младший начал, но старший его спровоцировал, а сделал это потому что младший что-то испортил или взял без спросу, но в свою очередь, он так поступил, потому что… Бесконечный клубок, который родитель разматывает до тех пор, пока не возникает следующий конфликт между детьми. И все повторяется сызнова. Проще просто развести драчунов по разным помещениям, не выясняя, кто из них был первым именно в этой ссоре. Посидев минут пять-десять в одиночестве, малыши обычно находят нужные слова для выяснения отношений.

Самые несчастные

Если взвешивать на воображаемых весах, кому же больше повезло или не повезло – старшим или младшим – думаю, весы остановятся ровно посередине. Свои сложности есть в положении каждого. Но именно поэтому часто самыми уязвимыми среди братьев и сестер становятся средние дети – у них есть минусы положения старших и младших, но при этом нет их плюсов. Ведь средний ребенок никогда не был у родителей единственным, но при этом бонусы младшего также прошли мимо него. Родители часто делают ставку на образование старших детей, на их успешную социализацию, младших и папа, и мама, и бабушки с дедушками часто балуют и жалеют. Но средний остается где-то в стороне.

Пытаясь примерять на себя роль то старшего, то младшего, он в каждой из этих ролей не может до конца реализоваться. Если у него проявляются лидерские качества, более старшие подсознательно подавляют их, если ему хочется побаловаться, как младшему, родители говорят: «Ну что ты ведешь себя как маленький, ты же старший брат, должен показывать пример». Считается, что он может вырасти самокритичным и тревожным, так как ему сложно найти свою индивидуальную роль в семейной иерархии, ему кажется, что жизнь несправедлива, но он вынужден с этим свыкнуться. Альфред Адлер, автор теории комплекса неполноценности, писал о том, что средний ребенок находится под постоянным давлением с обеих сторон – «борясь за то, чтобы опередить своего старшего брата, и боясь, что его догонит младший». Специалисты-психологи считают, что средние дети часто стремятся привлечь внимание родителей не очень хорошим поведением, этим они хотят обратить внимание на себя. Также, те, кто недополучает маминой заботы, могут чаще болеть, чем их братья и сестры. Подсознательно они знают, что, заболев, они получат то, чего в обычной каждодневной жизни лишены.

Но все же в положении средних тоже есть свои плюсы – тот, кто постоянно находится между старшими и младшими, умеет общаться и с теми, и с другими. В итоге навыки коммуникации с людьми – сильная сторона среднего ребенка в семье.

Психологи также обращают внимание не только на порядковый номер ребенка в семье, но и на отношение полов среди детей – младший брат сестер, старший брат братьев. Таких моделей поведения достаточно много, и часто описываемые признаки и качества тех или иных членов семьи соответствуют тому, с чем ты действительно сталкиваешься в жизни. Но все же набор жизненных обстоятельств (родился вторым после старшего брата и имеет трех младших сестер) не исчерпывает человека. Думаю, любому родителю интересно узнать о наиболее уязвимых сторонах семейной иерархии, чтобы обратить внимание на одних, поддержать других и т.д. Но, с другой стороны, любящие папа и мама понимают, что в каждом своем ребенке нужно видеть, прежде всего, уникальную личность, находить силы для развития именно его индивидуальных способностей, вне зависимости от того, чем занимается старший сын или дочь. И главное – находить время для общения с каждым ребенком отдельно от других, чтобы установить контакт и близкие взаимоотношения, которые помогут ему в будущем преодолеть стереотипы и выйти за пределы определенной социальной модели.

Анастасия ОТРОЩЕНКО

Было это осенью 1917 года.

На железных дорогах господствовали товарищи в серых шинелях. Они ездили не иначе как в вагонах первого класса, торговали крадеными казенными вещами, сахаром, табаком, лускали семечки, насыщали воздух пряными словцами, читали нравоучения той испуганной публике, которая с билетами первого и второго класса стояла в проходах, жалась к стенкам и виновата была уже тем одним, что не сморкалась в кулак, не плевалась шелухой подсолнушков.

Я ехал в одном купе с полковником Донской армии, больным туберкулезом. Была долгая остановка в Царицыне. Нас обыскали, подозрительно осмотрели. Строго взыскательные демократические лица несколько раз заглядывали в окно, проходили, уходили…

Подошел к окну казак в гимнастерке и шароварах с лампасами, очень внимательно поглядел на полковника, углубленного в газету, кашлянул раз, другой и третий. Осторожно заговорил:

– Ваше высокоблагородие, кабыть, это вы?

Полковник поднял глаза. Удивился. «Ваше высокоблагородие», отмененное со всей суровостью революционного правотворчества, и в самом деле прозвучало, как отдаленный звон в глухой чаще леса.

– Гляжу-гляжу и боюсь обмишулиться: кабыть, мол, наш командир полковник Попов?

– А меня не признаете? Кудинов. Второй сотни. Конь у меня был саврасый, может – припомните, в Добрудже подстрелили?

– А-а, Кудинов! Как же, как же! здорово, мой дорогой…

– Здравия желаю, ваше высокоблагородие!

– Оч-чень рад… ну как? давно из полка? как домачность?

– Да ничего, слава Богу, ваше высокоблагородие…

Началась беседа – не очень связная, отрывочная, беспорядочная. В сущности, ею скоро завладел безраздельно Кудинов, начавший посвящать полковника во все подробности своей жизни по приходе из полка. Рассказал, сколько скотины у него в хозяйстве, сколько посева, как между делом подработал на прессовании сена. Полковник слушал, одобрительно покачивал головой. Подходили «товарищи» с семечками, с некоторым изумлением прислушивались, глядели то на офицера в погонах – тогда это уже было редким зрелищем, – то на казака, не раз повторявшего «ваше высокоблагородие». Уходили молча.
Пробил второй звонок. Кудинов попрощался, отошел. Через минуту неожиданно появился снова – уже не у окна, а в дверях купе и, протягивая полковнику две французских булки – тогда они еще были, – с робкой лаской сказал:

– Ваше высокоблагородие… гостинчик вот от меня… не погребуйте…

– Что это? – смущенно спросил полковник.

– Франзоль, ваше высокоблагородие.

– Да… но… к чему, Кудинов?

– Не погребуйте, ваше высокоблагородие: гостинчик от меня… Как вы наш старый командир… У кого-кого, а у вас за нашего брата всегда печенка болела… По гроб жизни мы должны это помнить…

Полковник засуетился было, чтобы отблагодарить чем-нибудь, но пробил третий звонок, поезд тронулся. Кудинов, провожая командира добрыми пожеланиями, выскочил уже на ходу.

Вот эта «франзоль», эти две булки, это смущенно любовное бормотание казака перед своим старым командиром, когда кругом дико оскорбляли, глумились над офицерами, срывали с них погоны, охотились на них, – неожиданным лучом осветила мне одну бытовую черточку в казачьем офицерском облике: его естественную близость к меньшему брату, рядовому казаку, его тесную спаянность с ним, его подлинный демократизм.

Я часто вспоминал эту «франзоль» и после, когда травля, направленная против офицерских погон, дошла до вершин бессмысленно-злобного бешенства, когда эти погоны стали почти единственным ресурсом, на котором выезжали большевистские зазывания к «трудовому» казачеству. Заученная травля помещиков и капиталистов, с которой успешно выступали перед рабоче-крестьянской аудиторией «товарищи», в глазах «трудовых» казаков представляла интерес не больший, чем ирландский вопрос или африканские колонии. И лишь Миронов нашел и подсказал подходящий мотив для революционного углубления казачьего трудового сознания – погоны.

По-видимому, сейчас эта изрешетенная мишень, за малой пригодностью, сдана уже в архив тов. Троцким, человеком сообразительным, но было время, когда над ней упражнялись и вожди, и ораторы, и «трудовые» изменники казачества в достаточной мере. И был угар. С успехом дошли до полной разнузданности самых низменных инстинктов, вывернули все паскудство человеческого дна, раскрылся во всей наготе дурман и ошалелый запой доморощенного нигилизма, достигло кульминационных точек бессмысленное бормотание чужих исковерканных слов, непонятных лозунгов. И когда наверх мутного потока жизни всплыло зловонное разложение, от которого стало задыхаться само «трудовое» казачество, – момент отрезвления и покаяния вошел в казачью жизнь так же властно, как незадолго перед тем ворвался угар временного безумства, – и вспыхнул дух святого протеста. Казак опять обратился к своей родной, рядом, нераздельно, единой с ним жизнью живущей интеллигенции – к офицеру, вождю и вдохновителю этого протеста во имя чести и достоинства имени казачьего.

Я вспомнил «франзоль» казака Кудинова.

Я понял, что то, что другим, поставленным трагическим сцеплением событий под наиболее жестокие удары революционного шквала, доставалось ценой величайшего труда, напряжения всех сил, великого подвига страстотерпчества, – офицеру-казаку досталось много легче, проще и естественнее: само пришло. Еще не вполне выяснено и раскрыто, какими путями, какими тропами сносились и перекликались степные балки, ерики, шляхи и курганы, – но казак сам, без зова и клича, вспомнил, «хватился» своего старшего брата, нашел своего природного вождя – офицера. И этому вождю не нужно было приседать до миросозерцания младшего брата, находить с ним единый язык, единую цель, единый идеал, – ибо по происхождению, по образу жизни, по всем [з]аветам и обычаям он был костью от кости той народной среды, которая вела свою традицию от зипунного рыцарства родных степей. Он был тем натуральным, а не натурализованным демократом, который с полуслова, с полунамека, нюхом понимал казака и говорил с ним так, как надо, и для этого не требовалось особого усилия: само собой выходило так, как было нужно.

Отсюда отнюдь не должен вытекать вывод, что офицер-казак не поднялся над младшим братом по интеллекту, что он слишком элементарен, малокультурен, сер. Есть – или было, по крайней мере – у людей белой кости и алой крови известное поползновение взирать сверху вниз, «мелко крошить» казачество и его офицерство. Вернее: было. И может быть, находился кое-какой материал для такого трактования. Эпизодические проявления избытка первобытности и удали в обстановке, не требующей особого восторга воинственности и «буести духа», давали такой материал. Но за всем тем общий интеллектуальный уровень нашего родного офицерства, скромного, на медные гроши добивавшегося образования, не избалованного послаблениями, трудом и подлинною доблестью пробивающего себе дорогу, – отнюдь не ниже культурного уровня офицерского корпуса всей русской армии. Но одна несомненная черта отличает наше офицерство, казачье, – прирожденная способность полного и тесного слияния с рядовой массой, исторически унаследованный навык к истинному, не показному равенству, отсутствие барской психологии, подлинный демократизм и пол-ное единство основных гражданских чувств: каких бы разных политических воззрений ни держались казаки, какая бы разница чинов и рангов ни отличала их друг от друга, – любовь к родному краю, Дону Тихому, гордая и трогательная привязанность к родному брату прочнейшей, неразрывной спайкой объединяет старшего брата и брата младшего, и генерала, и казака рядового…

Три четверти донской интеллигенции вышли из Ново-черкасского военного училища, ныне справляющего свой полувековой юбилей. И вся эта интеллигенция ушла в свой народ, ему отдала свои знания и способности, с ним жила единой жизнью. Она, эта военная интеллигенция, отдавала и общей матери-России свои силы, билась и умирала за ее целость, честь и достоинство. Но то, что она отдавала своему родному краю – на заре своей жизни и на закате ее, – то для нас, донцов, особенно ценно, и важно, и значительно.
И когда ныне судьба всю донскую интеллигенцию собрала в родной край и власть событий заставляет пройти через Новочеркасское казачье военное училище учителей, студентов, агрономов, инженеров, всё, что есть у нас образованного, умственно обогащенного, самоотверженного, – я говорю: слава Богу, родной край, родное казачество много обретут от этой школы, сообщающей своим питомцам не только специально во-енные знания, но и традиционный боевой дух казачий, удаль, силу, беззаветную привязанность к политой кровью дедов родимой землице и способность полного и прочного слияния с народной массой, станичной и хуторской. Слава Богу! За полосой тяжких испытаний наступит черед строительства жизни, творческого труда и созидания. И спаянные узами единой крови, единой боевой школы и единой судьбы, пойдут нога об ногу, рядом, нераздельно – офицер-казак и казак-рядовой, старший брат и брат младший, – найдут путь к лучшей жизни, обновлен-ной и оздоровленной, пойдут к светлому и славному будущему…
…
Комментарий А. Ч.:
В втором томе «Тихого Дона» есть такие строки казацкой песни:

Ехали каза́ченки да со службы домой,
На плечах погоники, на грудях кресты.
(4, XV, 137).

А в третьем томе иначе:

…Да со служби-цы до-мой!
На грудях - по-го-ни-ки,
На плечах - кресты-ы-ы…
(6, XLI, 274)

Эти вывернутые наизнанку слова горланит казак Шамиль, но, пожалуй, мало кто из читателя обращает внимания, на грозный смысл переиначеной в пьяном бреду песни.

Начало 1919. На Дону полыхнуло Вешенское восстание. Харлампий Ермаков со товарищи подбивает Григория свергнуть избранного всем миром командующего мятежной армией Павла Кудинова и воевать на два фронта – и против красных, и против белых.

«– Опять нами золотопогонники владеют! Забрали власть к рукам! – орал Ермаков, обнимая Григория.
– Какие погоны?– спрашивал Григорий, отстраняя руки Ермакова. – В Вешках, што же ты не знаешь, што ли? Кавказский князь сидит! Полковник! Зарублю! Мелехов! Жизню свою положу к твоим ножкам, не дай нас в трату! Казаки волнуются. Веди нас в Вешки, все побьем и пустим с дым! Илюшку Кудинова, полковника, всех уничтожим! Хватит им нас мордовать. Давай биться и с красными и с кадетами. Вот чево хочу!» («Тихий Дон». «Октябрь». 1932. № 2. С. 40).

И тут же:
«– Чево шутишь, Мелехов? Ты не шути, тут дело сурьезное,– строго заговорил Медведев. – Мы хотим перетряхнуть власть. Всех сменим и посадим тебя. Я гутарил с казаками, они согласны. Скажем Кудинову и его опричине добром: «Уйдите от власти. Вы нам не гожи». Уйдут – хорошо, а нет – двинем полк на Вешки, и ажник чорт их хмылом возьмет!»

Григорий понимает, что принять это предложение – погубить дело, и отказывает заговорщикам. Вне белого, Добровольческого движения, восстание казаков обречено.

Проговорка пьяного Шамиля «на грудях погоники» отнюдь не бессмысленна. Как и красноармейцы, казаки сами сорвали с себя погоны. Белые «золотопогонники» стали для символом «прежнего прижима».

«Кудинов, все покашливая, ладонью прикрывая рот, нехотя отвечал:

– Неудобно перед казаками. Знаешь, какие они, братушки? «Вот, – скажут, – позасели офицерья, свою линию гнут. Опять погоны…» – и все прочее» (6, XXXVIII, 248).

Тема продолгается и тут: «долой погоны» (6, LVIII, 372).

Эту тему Федор Крюков будет развивать в «Старшем брате и младшем брате», одном из последних своих газетных очерков:

«Заученная травля помещиков и капиталистов, с которой успешно выступали перед рабоче-крестьянской аудиторией «товарищи», в глазах «трудовых» казаков представляла интерес не больший, чем ирландский вопрос или африканские колонии. И лишь Миронов нашел и подсказал подходящий мотив для революционного углубления казачьего трудового сознания – погоны. По-видимому, сейчас эта изрешетенная мишень, за малой пригодностью, сдана уже в архив тов. Троцким, человеком сообразительным, но было время, когда над ней упражнялись и вожди, и ораторы, и «трудовые» изменники казачества в достаточной мере. И был угар».

Чем не устраивает Ермакова избранный командующим Павел Кудинов? Тем, что, хотя он из простых казаков и герой Германской войны, но успел закончить военное училище и носит офицерские погоны.

Павел Кудинов врывается в «Тихий Дон» в третьей книге (и мелькает в 6 и 7 частях романа более ста раз):

«Суярова на должности командующего объединенными повстанческими силами сменил молодой – двадцативосьмилетний – хорунжий Кудинов Павел, георгиевский кавалер всех четырех степеней, краснобай и умница. Отличался он слабохарактерностью, и не ему бы править мятежным округом в такое буревое время, но тянулись к нему казаки за простоту и обходительность. А главное, глубоко уходил корнями Кудинов в толщу казачества, откуда шел родом, и был лишен высокомерия и офицерской заносчивости, обычно свойственной выскочкам. Он всегда скромно одевался, носил длинные, в кружок подрезанные волосы, был сутуловат и скороговорист. Сухощавое длинноносое лицо его казалось мужиковатым, не отличимым ничем» (6, XXXII, 208–209).

С чего автор взял, что Павел Кудинов был «слабохарактерным»? То, что летом Павел Назарович Кудинов присоединил свою армию к Добровольческой и сдал командование, еще не повод к такому упреку.
О боевых подвигах этого казака из романа мы узнаем немногое. Вот он говорит Григорию: «И фронт порвать нелегкое дело, знаю, сам рвал с генералом Брусиловым…» (6, LVIII, 371).

Собственно, это всё. Однако обратимся к исторической справке.

СПРАВКА:
Кудинов Павел Назарович (1891–1967), ур. ст. Вёшенская, х. Нижне-Дударевский, 1911 г. переписи. Закончил общеобразовательное начальное училище. Приказом № 480 от 27.11.1913 произведен в младшие урядники 12-го Донского полка (старшинство с 14.09.1913); приказом № 119 от 30.07.1915 по 11-й кавалерийской дивизии награжден Георгиевским крестом 1-й ст.; 21 мая 1916 г. приказом № 282 старший урядник 12-го Донского полка утвержден в правах по образованию 2 разряда. В 1916 г. вахмистр 5-й сотни 12-го Донского полка. В 1917 г. закончил Иркутское военное училище. В 1917 г. прапорщик, отправлен на отдых в Севастополь; на 03.11.1917 прапорщик 5-й сотни, с 22.09.1917 – в Петрограде на курсах; 19.07.1918 прапорщик, награжден Ст-3. Хорунжий (старшинство с 27 июня 1917 г.). 19 июля 1918 г. приказом № 512 хорунжий Сводного отряда Войска Донского, награжден Ст-3, 24 октября 1918 г. приказом № 1339 произведен в сотники Северо-Задонского района; с 17.03.1919 командующий повстанческими войсками Вёшенской, Мигулинской, Еланской и Каргинской станиц. Есаул с 25 апреля 1919 г. (приказ № 795 от 10.05.1919); 10.06.1919 отдал последний приказ по повстанческой армии.

В романе Кудинов вспоминает, что во время Германской войны по весне он возвращался в родной хутор: «В семнадцатом году весной еду на станцию, пахота шла, время – около Пасхи…» (6, XXXVIII, 244).

Это подверждается справкой, составленной историком казачества А. В. Венковым:

«В 1917 г. прапорщик, отправлен на отдых в Севастополь; на 03.11.1917 прапорщик 5-й сотни, с 22.09.1917 – в Петрограде на курсах» (Венков А. В. 12-й Донской казачий генерал-фельдмаршала князя Потемкина Таврического полк в годы Пер-вой мировой войны. – Ростов-на-Дону. 2014. С. 122).

Ценнейшая информация! Значит, в начале сентября мы можем увидеть направляющегося в Петроград Кудинова где-нибудь на царицинском железнодорожном вокзале.

Но мы именно там и тогда его и встречаем! Только не в романе, а в заметке Федора Крюкова «Старший брат и младший брат» (см. начало этой заметки).

Однако тот ли это Кудинов, который на станции узнал бывшего своего полкового командира?

То самый. Потому что командир тоже тот самый, и полк. 12-й Донской казачий, перекинутый в 1916-м в Румынию, в Добруджу. Полк полковника Попова.

В начале войны полком командовал Василий Каледин, старший брат будущего атамана Войска Донского Алексея Максимовича Каледина.

Василий Максимович Каледин родился в хуторе Каледин Усть-Хоперской станицы Усть-Медведецкого округа, то есть земляк Крюкова. Командовал 12-м казачьим полком с 1911 по 1915 год. Умер 3 июня 1919 г. в Новочеркасске от рака желудка.

Василий Каледин на миг мелькнет на страницах романа:

«От корчмы до деревни Горовищук гусеницами ползли пехотные части, обозы, батареи, лазареты. Чувствовалось смертное дыхание близких боев. У деревни Берестечко четвертую сотню обогнал командир полка Каледин. С ним рядом ехал войсковой старшина. Григорий, провожая глазами статную фигуру пол-ковника, слышал, как войсковой старшина, волнуясь, говорил ему:
- На трехверстке, Василий Максимович, не обозначена эта деревушка. Мы можем попасть в неловкое положение.
Ответа полковника Григорий не слышал. Догоняя их, проскакал адъютант» (3, V, 267).

Каледина сменил Владимир Петрович Попов (1877-1935), полковник, ставший командиром 12-го Донского казачьего полка в мае 1915-го. В июне 1916 г. он уже произведен в генерал-майоры - «за боевые отличия» и назначен начальником штаба 1-й Донской казачьей дивизии. В 1917 г. исполнял должность начальника штаба 3-го кавалерийского корпуса, а с июня командовал 1-й Донской казачьей дивизией, с которой участвовал в составе 3-го кавалерийского корпуса генерала Крымова в Корниловском походе на Петроград.

В ноябре 1917 г. Попов прибыл с 1-й Донской казачьей дивизией на Дон и поступил в распоряжение Донского атамана генерала Каледина. Не успел присоединиться к отряду Походного атамана генерала П. X. Попова и скрывался в районе Новочеркасска в период занятия его Красной гвардией Голубова. После Общедонского восстания весной 1918 г. некоторое время командовал северной группой войск, а затем занимал ряд ответственных должностей в Военном управлении Донской армии. Эмигрировал во Францию. Скончался 17 октября 1935 г. в Париже.

А теперь чуть подробнее о «младшем брате», о Павле Кудимове, который при первом своем появлении в «Тихом Доне» совершенно справедливо назван Павлом и которого полуграмотный переписчик романа в речи Ермакова переименовал в «Илюшку» (очевидно, переписчик не разобрал слова «Иудушка»; так это и держалось до последнего издания 2018 года):

В начале 1919-го Кудинов, подчинив себе отряды Казанской и Мигулинской станиц, объявил в Округе мобилизацию в повстанческую армию. 12 марта новый Окружной Совет избрал его главнокомандующим повстанческой армией, которая насчитывала тогда до 15 тысяч человек. Кудинов реорганизовал её. За три месяца повстанческая армия увеличилась до 25–30 тысяч бойцов и отражала наступление 8-й и 9-й армий красного Южного фронта. 25 мая (7 июня) повстанческая армия соединилась с Донской армией. В течение следующих двух недель совместными усилиями Донской и повстанческой армий вся территория Области Войска Донского была освобождена от красных. 10 (23) июня – в день, когда армии вышли к границам Области – Кудинов сложил с себя командование. Его армия была расфор-мирована, части её влиты в Донскую армию. Командование Донской армии повстанцам не доверяло, поэтому Кудинов был произведён в есаулы и получил должность в штабе 3-го Донско-го отдельного корпуса генерала Гусельщикова.

Почему мы можем быть уверены в том, что описанный в газетном очерке казак 12-го полка – это не кто иной, как Павел Кудинов? Да потому, что в сентябре 1917 года, когда весь полк был на фронте, только Кудинов, отбыв отпуск, положенный ему после окончания училища, ехал через Царицын из родной станицы в Петроград. И на станции в следовавшем на Дон поезде с платформы углядел в окне бывшего своего командира Владимира Попова. И подарил ему две французские булки. Ну а Крюков, описавший это, именно в сентябре возвращался из Петрограда в Глазуновку. Той осенью Попов и приехал на Дон. Нет ничего удивительного в том, что из Петрограда они ехали вместе с Крюковым в одном купе.

* * *
Летом 1919-го, после того, как «слабохарактерный» Кудинов сдал командование своей повстанческой армией, Федор Крюков имел возможность познакомиться с ним поближе. Штаб 3-го Донского корпуса находился в Ночеркасске. Генерал-майор Владимир Петрович Попов запечатлен на одном снимке с Федором Дмитриевичем Крюковым летом того же 1919 года.

Усть-Медведицкая станица. Сидят: Федор Крюков (внизу снимка, слева, с сумкой) и партизан Павел Дудаков. Стоят: войсковой старшина Александр Голубинцев, букановский атаман Петр Громославский, генерал-майор Эммануил Семилетов, британский майор Хадлстон Вильямсон, генерал-лейтенант Владимир Сидорин, генерал-майор Владимир Петрович Попов и хуторские атаманы Усть-Медведицкого округа. Во втором ряду между майором Вильямсоном и генералом Сидориным – генерал-майор Захар Алферов.
1919. Фото из собрания Английского Имперского военного музея
https://www.iwm.org.uk/collections/item/object/205320727

PS о генерале Сидорине, которому Кудинов сдал командование повстанческой армией:

Владимир Ильич Сидорин (1882–1943) Казак станицы Есауловской, 2-го Донского округа. Окончил Донской кадетский корпус (1900) и Николаевское инженерное училище (1902). В 1913-м был прикомандирован к Офицерской воздухоплавательной школе и получил диплом летчика-наблюдателя. В 1915 г. в чине капитана генерального штаба награжден Георгиевским оружием. Во второй половине декабря 1917 – начальник штаба Походного атамана генерала А. М. Назарова. После назначения Походным атаманом генерала П.X. Попова становится его начальником штаба и 12.02.1918 вместе со штабом выступает в Степной поход. Во время похода руководит боевыми операциями и готовит весеннее восстание на Дону. После Степного похода Круг Спасения Дона производит Сидорина в генерал-майоры (05.05.1918). При генерале Краснове командных должностей не занимает. 06.02.1919 на место Краснова Донским атаманом избран генерал Богаевский. По его рекомендации Сидорин назначен командующим Донской армией. Приняв армию, откатившуюся почти до Новочеркасска и не превышающую пятнадцати тысяч бойцов, Сидорин произвел ее реорганизацию. В ходе весеннего наступления он вышел в район Верхнедонского (Вешенского) восстания, увеличив за счет повстанцев состав армии более чем вдвое. Генерал-лейтенант (02.02.1919). Несмотря на личное мужество, много раз проявленное в период отступления Донской армии осенью 1919 – зимой 1920, он не смог остановить стихийный отход Донских корпусов к Новороссийску. В Новороссийске не хватило судов для погрузки большей части Донской армии, и это 19-20.03.1920 вызвало тяжелый конфликт между Сидориным и Деникиным. В Крыму Сидорин и его начальник штаба генерал Кельчевский были обвинены в сочувствии казачьему сепаратизму и преданы суду по приказу Врангеля. Сидорин был приговорен к четырем годам каторжных работ, однако Врангель помиловал его и уволил из армии без права ношения мундира. Будучи выслан из Крыма, Сидорин недолго жил в Болгарии, после поселился в Праге, где служил в картографическом отделе Генерального штаба Чехословацкой армии. Вместе с генералом Стариковым был соавтором написанных с сепаратистских позиций статей по истории Донской армии времен гражданской войны. Статьи публиковались в издаваемом в Париже журнале «Вольное казачество» (1936–1938). В Париже тогда же они были анонимно опубликованы и отдельной книгой в четырех частях в под заглавием «Трагедия казачества». Во время Второй мировой войны Сидорин выехал в Германию. Скончался в Берлине. Похоронен на русском кладбище Тегель.